Читать книгу "Королевы Иннис Лира  - Тесса Греттон"

– Я не хочу быть королевой Иннис Лира. Мне надо просто находиться дома и заботиться о нем.

– Он тебя не достоин, – отрезала Риган.

– Что же вы тогда с ним сделаете? – воскликнула Элия. – Умоляю вас – будьте с ним добры.

Гэла ответила:

– Мы распустим его свиту, однако разделим между собой бремя его жилья и нескольких сот оставшихся слуг.

– Ты сможешь остаться, Элия, – сказала Риган с искусительными нотками, – если выйдешь замуж за какого-нибудь безобидного жителя Лира и не будешь идти против нас.

– За какого-нибудь безобидного человека?

– Возможно, за Рори Эрригала, – сказала Гэла.

– Нет, – отрезала Элия, думая о Бане, хотя годами и не позволяла себе такую вольность. К Рори она испытывала лишь братские чувства.

– Нет, Гэла, – согласилась Риган. Она постучала ногтями по краю пролитого вина. – Ты хочешь, чтобы она присягнула железу Эрригала в стороне от моего Коннли, дорогая сестра.

Гэла и Риган улыбнулись.

Элия с трудом проглотила вино.

– Итак, – сказала Гэла, – Элия здесь не может оставаться. Она должна проводить время в Аремории до середины зимы и держаться в стороне от тех, кто помнил, что Лир желал сделать Элию следующей королевой.

– Если ты вернешься до самой длинной ночи, мы воспримем это как враждебный акт, – добавила Риган.

Резко вздохнув, Элия допила вино. Скоро она будет пьяна, и не будет этому препятствовать. Девушка ощущала себя измученной. Молчание выглядело странным, наконец, Риган сказала:

– Берегись Моримароса.

– Что? – удивилась Элия. Она подумала о его руках, гранатово-перламутровом кольце, грубо зажимавшем костяшки пальцев.

Гэла добавила:

– В Аремории говорят, что величайший король воссоединит наш остров со своей страной. То, что было разорвано, будет возвращено. Амбиции Моримароса приведут его к желанию считать Иннис Лир своей землей. Надо доказать Моримаросу нашу силу, что нас трое Лир.

Элия прикрыла глаза:

– Неужели? Ты только что сказала, что мое присутствие здесь – угроза для вас.

– Элия! – взорвалась Риган. – Это то, что мы делаем сами, понимаешь?

– Я понимаю, – наклонилась вперед их младшая сестра, – что мои сестры сыграли в какую-то злобную игру, отец отрекся от меня, ненавидя, и из-за этого я должна покинуть свой дом.

Обе сестры, такие знакомые и все же непостижимые для Элии, снова улыбнулись. Улыбка Риган была слабой и холодной, а Гэлы достаточно широка, чтобы продемонстрировать белые зубы.

– Почему вы так его ненавидите? – прошептала Элия. Она хотела во что бы то ни стало разобраться, почему ощущала себя пустой и разбитой, в то время как ее сестры торжествовали.

Риган наклонилась, и Элия смогла рассмотреть крошечные голубые пятнышки в ее темных глазах.

– А почему бы и нет? – прошептала средняя сестра младщей.

Вино булькало в животе Элии. Она дотронулась до тела рукой, опустив чашку вниз.

– Вы будете ничем не лучше его. Вдвоем вы позволите острову погрязнуть в гуще войны. Хуже того: будете поощрять военные настроения в своих мужьях. Как же вы можете? Как же вы можете такого желать?

Гэла лишь произнесла:

– Мы будем поощрять то, что должны, чтобы достичь того, что желаем.

Она сказала это таинственным, низким, не свойственным ей голосом, Элия смотрела на старшую сестру, чье лицо напоминало ей материнское, и часто говорили, что Гэла похожа на королеву, и Элия придумала какие-то воспоминания, чтобы объяснить это. Она не знала, как было на самом деле.

– Я желаю мира Иннис Лиру. Я хочу, чтобы моя семья оставалась целой, – сказала Элия.

Риган потянулась к Гэле, их ладони встретились, и они сжали друг другу руки.

Элия понимала: у них было много общего, но отдельно от Элии. Их младшая сестра была слишком молода, чтобы отказаться от Лира, когда умерла их мать. Ее сестры многое могли ей дать. Теперь, столько лет спустя.

Элия сказала:

– Я не хочу быть здесь.

– Скоро ты уйдешь, – ответила Гэла.

Элия покачала головой. Она чувствовала себя не пораженной – переполненной гневом или горем – а опустошенной. Она ненавидела подобное оцепенение, но не знала, как изменить или прогнать его. О чем бы другом Элия ни думала, перед ней была гримаса отца, когда он забрал себе имя дочери, как он сказал, как он сказал…

Элия затряслась.

Сестры подняли ее на ноги и вдруг обняли. Девушка закрыла лицо, удивленная, и прижалась к Гэле и Риган.

– Вы будете о нем заботиться, – промолвила младшая принцесса, нарушая собственный порядок. – Вы сделаете так, как сегодня обещали, и полюбите его. Сделайте правдой эти слова.

– Не учи нас долгу, – парировала Гэла, ущипнув Элию за бедро.

Элия сжала твердую руку старшей сестры и тонкие бедра средней. Когда они в последний раз так стояли? Когда умерла их мать? Нет, когда выслали Бана Эрригала и Элия решила, что это ее вина. Она пришла к Риган, умоляя о заговоре для его возвращения, и Риган отвела Элию в комнату Гэлы. Сестры дали ей вина, и, хотя, как любой ребенок, она им подавилась, старшие сказали младшей: «Забудь своего друга». Гэла и Риган посоветовали Элии надеяться только на то, что когда-нибудь он вернется домой, но будет уже сильнее. «Так всегда бывает, – сказала Гэла. – Ушел и вернулся домой сильным». Риган добавила к словам старшей сестры: «Если тебе повезет и ты будешь своенравной и храброй. Лир хотел, чтобы мы ослабли вдали от него, но мы никогда не подчинимся его желанию, Элия. Мы скорее умрем, чем дадим королю то, чего он хочет, даже если это только звезды».

– Уйти, но вернуться домой уже сильнее, – прошептала Элия.

– Если сможешь, – произнесла Риган.

Гэла удивленно фыркнула:

– Если она сможет.

Элия освободилась от них. Спотыкаясь и продвигаясь к двери, она хотела зацепиться за единственное воспоминание о том времени, когда чувствовала себя их сестрой, их частью, настоящей триадой, или, если угодно, тройной звездой. Воспоминания находились там, выцветшие и запертые в пещерах соленого утеса, под высоким столом в самую длинную ночь и в загородном доме в центре Белого леса, но в этот момент девушка была отрезана и от отца, и от семьи, поскольку в сестрах не было ничего, что бы связывало ее сердце.

Лис

Далеко за Летней резиденцией, у скал, обращенных к крепости, рваный полукруг камней стоял, словно нижний ряд зубов чудовища, выросшего в болотистой местности. Тринадцать камней, высотой в два раза выше человеческого роста и шириной на половину этой высоты, были изъедены соленым ветром.